Первое правило стрелка - Страница 69

Странная позиция для великих мира сего, подумал Реджи. Они словно расписываются в своем бессилии и неуверенности в собственной стойкости.

Слабаки, подумал Реджи. Стрелки ордена Святого Роланда не боятся брать на себя ответственность.

– Давайте рассмотрим все варианты того, что мы можем сделать с артефактом, – предложил Горлогориус – Я его взять не могу, это уже понятно. Но и оставлять его в Триодиннадцатом царстве тоже глупо, вам не удастся во второй раз спрятать его так же хорошо. Поэтому я предлагаю отдать яйцо присутствующему здесь стрелку. Насколько я знаю их породу, он все равно будет цепляться за этот артефакт зубами, пытаясь выполнить заключенный контракт, и это может привести к ненужным человеческим жертвам.

– Я за яйцо не держусь, – сказал Илья Муромец. – Если вопрос поставлен именно так, а Иван более не будет предъявлять на него своих претензий, я готов отдать яйцо тому, на кого укажет мой князь.

– Мне артефакты без надобности, – сказал князь. Он хорошо знал, что обладание могущественными артефактами приносит одни неприятности. Слишком многие люди имеют привычку приходить за артефактами и добиваться их при помощи холодной стали. – Но что будет с Кощеем?

– По всей видимости, через некоторое время Кощей умрет, – сказал Горлогориус – Но, будучи заранее предупреждены об этом факте, вы можете принять меры и завладеть его казной. А она, я полагаю, немалая.

– Немалая, – подтвердил князь.

– Пусть золото послужит вам скромной компенсацией, – сказал Горлогориус – Итак, принято ли решение?

– Принято. Пусть стрелок забирает яйцо.

Илья Муромец протянул холщовую сумку Ивана-бывшего-мудреца Реджи, и та быстро исчезла в бездонном саквояже стрелка. Надо сказать, что Реджи был несколько удивлен подобным поворотом событий, он уже почти приготовился вступить с волшебником в бой, так что принятое решение его немало порадовало.

– Засим считаю необходимым откланяться, – сказал Горлогориус, еше раз поскользнулся на шкуре Змея Горыныча и вышел сквозь стену.

Кощей Бессмертный висел на цепях в подвале княжеского терема, и Горлогориус пришел навестить его перед тем, как надолго покинуть Триодиннадцатое царство. Старому волшебнику было интересно посмотреть на существо, чью жизнь изначальный артефакт хранил от самого сотворения времен.

Кощей ругался и гремел цепями.

– Волки позорные! – хрипел он. – Кому руки повязали, гады? На кого пасти свои раззявили, сявки? Я ж рвать всех буду, зубами глотки грызть! Попомните вы еще Кощея Бессмертного!

– Привет, – сказал Горлогориус, выходя из стены.

– Колдун, – констатировал Кощей. – Ничего, еще не один колдун будет землю жрать! Все подохнете без прощения!

– А вы, оказывается, пренеприятнейшая личность, камрад, – сказал Горлогориус – Даже не очень жалко, что вы скоро умрете.

– Сам подохнешь, колдун! Ничего, сейчас водички изопью, цепи все на фиг порву и пойду кишки вам выпускать. Первым князя угрохаю, потом Муромца и прочих прихвостней, а под конец и до вас, мракобесов, доберусь. Всех перережу, сволочи! Думаете, взяли Кощея? Думаете, кончилась моя власть? Ошибаетесь, козлы вонючие! Шавки подзаборные!

– Честно говоря, я думал, что при вашем жизненном опыте ваш лексикон окажется побогаче, – сказал Горлогориус, пришедший единственно с целью разжиться новыми ругательствами. – Поэтому я не вижу смысла продлевать мое присутствие в вашем малоприятном обществе. Прощайте, Бессмертный. Скоро вы сдохнете.

– Сам раньше меня ласты склеишь, гад, – прохрипел Кошей и попытался плюнуть в спину Горлогориуса, но не попал.

– Похоже, наша с тобой совместная история подошла к концу, – сказал Илья Муромец Реджи. – Ты получил, чего хотел.

– Получил, – сказал Реджи. – Хотя и не понимаю, почему мне это отдали. Я думал, без боя не обойтись.

– Волшебники всегда играют в свои игры, – сказал князь Владимир. – И этот артефакт нужен им для одной из таких игр. А раз так, то он слишком опасен, чтобы хранить его на территории моей страны. Будет лучше, если ты покинешь пределы царства как можно скорее.

– Я давно хотел спросить, почему ваша страна называется царством, а правит ею князь, а не царь, – сказал Реджи.

– Я сам не знаю, – сказал князь. – Традиция.

– Последним нашим царем был Горох, – сказал Муромец. – Представь, что можно ожидать от человека, носящего такое имя.

Светало. Запели первые петухи, а со двора доносился заливистый лай своры княжеских псов.

– Что-то собаки лают, – сказал Добрыня Никитич, подходя к окну.

Раздался резкий свист, Добрыня отшатнулся от окна и упал на спину. Из его груди торчала рукоятка заморского кинжала, на которой наспех, неровными мазками, была нарисована цифра «два».

– Да что же это такое! – выругался Муромец.

Реджи рыбкой выпрыгнул в окно, кувыркнулся на траве и выхватил оба своих револьвера. Саквояж с Кощеевой смертью он оставил под защитой Ильи и князя. Серая тень метнулась по скату крыши княжеского терема. Реджи выстрелил. Наградой ему послужило гневное «мрряу», в котором помимо гнева присутствовали также обида и боль.

– Ненавижу животных, – пробормотал Реджи. Тень перевалила за конек и скрылась.

Люди князя оцепили и тщательно обыскали терем, но кота в сапогах им поймать так и не удалось. Наверное, мерзавец ушел по крышам.

Добрыню Никитича уложили в одной палате с Алешей Поповичем. Оба были без сознания, но смерть им не грозила. Богатыри были слишком крепкими парнями, чтобы убить их с одного удара.

Князь выслал своих дружинников в гостиницу, где остановился маркиз Карабас, но тот выписался еще вечером, сел в свою карету и отбыл в неизвестном направлении.