Первое правило стрелка - Страница 3

– И это все? – удивился Джафар ибн-Босс. Он не рассчитывал отделаться так легко.

– С одним небольшим уточнением, – сказал стрелок. – Если вдруг храбрый сын пустыни нарушит свое слово и нападет на поселок после того как я его покину, то вот тебе слово стрелка, которое стрелок не нарушит никогда. Я буду преследовать твое племя до тех пор, пока сама память о вашем существовании не будет стерта даже у внуков живущих ныне людей, и нигде ты не сможешь спрятаться от моего гнева и моей мести.

– Слово стрелка твердо, как гранит, – сказал Джафар ибн-Босс – Но так же твердо и мое слово. Я, Джафар аль Халил ибн-Босс, говорю – мы оставим этот оазис в покое. Хочешь, я поклянусь на крови своего верблюда?

– Нет. Это будет напрасная смерть достойного животного. Мне вполне хватит твоего слова.

– Да будет так, – сказал вождь бедуинов. – Могу я напоследок попросить тебя об одном одолжении?

– Попробуй.

– Если до того, как твой путь уведет тебя из наших песков, ты встретишь подлую собаку Джавдета, не трогай его. Он мой.

– Хорошо, – согласился стрелок.

Вождь свистом подозвал своего верблюда, легко запрыгнул на его спину и вернулся к своему отряду. Стрелок набрал полную ладонь песка.

– Внимайте моим словам, дети пустыни, братья песка и ветра, – обратился Джафар ибн-Босс к своим соплеменникам. – Там, на вершине бархана, я разговаривал не с человеком. Это был злобный джинн пустыни, Кирдык, из племени, что подкрадывается к врагу незаметно.

Дети пустыни занервничали. Встреча с Кирдыком ничего хорошего не сулила.

– Кирдык предупредил меня, что оазис, на который мы собирались напасть, проклят, – продолжал вождь. – И все, что в нем находится, проклято тоже. И если мы возьмем себе хоть что-то, то проклятие оазиса обратится против нас!

Дети пустыни занервничали еще сильнее. Целью любого их набега был грабеж, а о каком грабеже может идти речь, если все товары прокляты и прикасаться к ним нельзя? Проливать свою и чужую кровь за просто так бедуины не привыкли.

В пустыне и так слишком мало жидкости.

– Я поблагодарил могучего джинна за предупреждение, – сказал Джафар ибн-Босс – И даже предложил принести ему в жертву верблюда, но он отказался. Принесем же ему обильные жертвы на нашей стоянке, где мы будем уже вечером!

– Ура, – сказали бедуины, разворачивая верблюдов. – Да живет Кирдык десять тысяч лет, и пусть столько же лет он подкрадывается незаметно. Только не к нам, потому что мы не прогневали этого могучего джинна.

Джафар ибн-Босс был не только храбрым и вежливым, но еще и мудрым человеком. Он точно знал, когда следует говорить правду своему гордому народу, а когда этого нельзя делать ни в коем случае.

Стрелок вытащил из своего саквояжа бинокль, посмотрел на удаляющийся в пески отряд, удовлетворенно хмыкнул и убрал бинокль обратно. Потом поднялся на ноги, отряхнул руки от песка, подхватил саквояж и побрел в сторону оазиса за причитающейся ему платой.

Стрелка звали Джеком. По крайней мере, так он сам себя называл.

– Смит, – говорил он, представляясь незнакомым людям. – Джек Смит.

В ордене Святого Роланда, чьи представители странствовали по всем мирам множественной Вселенной, его знали как Джека Смит-Вессона.

Святой Роланд был легендарной, почти мифической фигурой, посвятившей всю жизнь поискам Темной башни, возвышающейся на пересечении всех существующих миров. Никто никогда не видел ни Темной башни, ни святого Роланда, никто не знал, где находится точка пересечения миров, и никто не знал, нашел ли святой Роланд Темную башню или до сих пор находится в поиске.

Основателем ордена был человек из северных земель по имени Калаш Ворошило, поэтому все стрелки назывались еще и ворошиловскими.

Стрелки бродили по всем существующим мирам, время от времени подряжаясь на опасную работу, и никто не знал, что они на самом деле ищут и ищут ли они на самом деле хоть что-нибудь. По крайней мере, поисками пресловутой Темной башни, святого Грааля или эликсира бессмертия они себя не отягощали.

Стрелки были опасными людьми, и хорошо, что встречались они крайне редко. Бросить вызов стрелку решался не каждый король, а тот, который все-таки решался, вскорости жалел о собственном безрассудстве. Стрелки не были неуязвимыми, время от времени они гибли в неравных схватках (а схватка с участием стрелка по определению не может быть равной), но врагам приходилось платить за их смерть такую высокую цену, что со следующим стрелком они предпочитали не связываться.

Никто не знал, откуда приходят стрелки. Никто не знал, куда они идут. Оружие, которым они пользовались, не было известно в большинстве миров. Никто также не знал, где находится сам орден Святого Роланда.

Стрелки просто были. И с этим приходилось мириться.

Джек стоял на окраине поселка и смотрел на пустыню сквозь темные стекла очков. Рядом с ним стоял староста поселка, которому в последнее время нравилось называться иностранным словом «мэр». Даже свой двухэтажный домик он именовал теперь не иначе как мэрией.

– Жалко, что ты их не поубивал, – сказал мэр.

– С моей репутацией не так уж часто возникает необходимость кого-нибудь убивать, – сказал Джек. – К тому же для вашего поселка я сделал только лучше. Я посеял в их сердцах ужас, который будет передаваться от поколения к поколению и заставит их обходить ваш оазис стороной. На мой взгляд, это куда продуктивнее, чем бойня, которую я мог бы устроить.

– Может быть, – сказал мэр. Он совсем не был согласен с последним утверждением стрелка, но спорить с Джеком не осмеливался.